Дом на речном берегу

Одна моя знакомая сказала, что эльфы (толкинские) у нее стойко ассоциируются с цыганами.
Почему - внятно ответить она не смогла, сказала только, что по ощущению они ей таковыми кажутся.

А мысль ведь интересная...

Райме мне тут бросил ссылочки на блондинистых (да-да, именно так) Сауронов. Особенно впечатлил вот этот:
http://decadentdementia.deviantart.com/art/Annatar-69955059
С такими фанатами и врагов не надо. Не Саурон, а какой-то, простите, п*дарас дешевый.
А вот еще оттуда прЭлесть:
http://fc02.deviantart.com/fs9/i/2006/038/8/9/Sauron__Annatar_Forever_by_Gorthaur_the_Cruel.jpg
Золотоволосый Саурончег прямо из парикмахерской, с перманентом. Видно, в зеркало себя увидал и аж испугался, бедненький - то-то глаза по пять копеек.
А теперь - внимание - еще один пЭрл:
http://fc02.deviantart.com/fs16/f/2007/222/e/7/The_Deceiver_by_Frotu.jpg
Сладенький мальчег. Представляете такого мальчега на поединке с Финродом? Аж сердце кровью обливается!
А знаете, что у Саурона под забралом его гатишного шлема было? А вот:
http://fc01.deviantart.com/fs19/f/2007/283/7/e/Sauron__Hidden_Beauty_by_SilverStormGallery.jpg
Бедный, вот почему он себе такой шлем смастерил - его ж все за задницу схватить норовили, за шлюху принимая. Пришлось личико прятать, дабы внушать уважение, а не извращенческие мысли.

( Read more... )
Этот сюрреалистический кошмар - кто угодно, но не Феанор.

А вот эти милые девушки - как бы вы думали, кто это?
Ни за что не отгадаете. это Феанор и Финве
( Read more... )

( Келегорм )
Все бы ничего, но какая же у него рожа... Неудивительно, что он так и не женился. Еще бы, с такой-то мордой - да на него ни одна эльфийка бы не взглянула, не то что прекрасная Лютиен.


( Лютиен )
Хотя вот такая Лютиен, наверное, на такого Келегорма бы и позарилась. Потому что никто другой на нее и смотреть бы не стал... С такой-то мордой личиком...

( Разборки в Нарготронде )
Про это я ничего не скажу, кроме того, что этот аджЫг мне очень понравился!

http://timergazi.narod.ru/finrod.jpg

Народ. Сядьте
Это - Финрод, мечтающий об Амариэ...
Я упала со стула

А вот еще прэлесть:
http://timergazi.narod.ru/felagund.jpg

вечеринко алкоголегов:
http://timergazi.narod.ru/turin.jpg

Снова о Сильме.
Кого бы назвать святым из персонажей Сильма? (или Почему многие "канонизируют" Финрода).
Я не склонна кого бы то ни было из персонажей Толкина "канонизировать", однако вот порассуждаю

Берен сумел противостоять притягательной силе Камня, сумел сберечь свою любовь во всех невзгодах и сумел победить. Лютиен пошла за ним даже за грань жизни - при том, что Амариэ не пошла за Финродом не то что к Чертогам Мандоса, а даже в Исход. Мне кажется, что Финроду горько было это осознавать - что вот гордая прекрасная Лютиен, королевская дочь, пошла за смертным и к Морготу, и в Мандос, а его возлюбленная так просто отказалась от него, не пожелала разделить с ним путь. Но Финрод сумел простить ее. Может быть, умирая за чужую любовь, он умирал и за свою, принеся в жертву свою гордыню. Но не только поэтому можно было бы назвать Финрода святым ( в тамошнем смысле, ибо понятия и категории Арды неприменимы к нашему миру в прямом приложении, только в опосредованном), а потому, что он не побоялся отдать свою судьбу в руки "какому-то смертному" и пойти за ним до конца - даже до своей гибели. Клятва дана - и должна быть выполнена. Финрод, я думаю, прекрасно осознавал, что клятва, данная им Барахиру, может привести к гибели, может потребовать от него чего угодно - даже, к примеру, войны с феанорингами (если вдруг Барахиру или его сыну доведется воевать с ними). Но тут есть одно маленькое "но". В пику всяческим филистерам от толкинизма.
Такая клятва требует многого не только от дающего ее, она возлагает ярмо и на принимающего ее - ибо означает доверие, означает, что клянущийся отдает свою честь в руки того, кому клянется. И Финрод, и Барахир (а позже Берен) это прекрасно понимали. Менталитет средневековья (пусть даже в Арде условное средневековье, но мы ведь говорим не об исторических соотвествиях, а о духовных, мирозрительных) полагает долг и верность превыше всего. Финрод оценил верность Барахира - ибо обязан ей своею жизнью и честью. И вот он в благодарность за спасение вручает Барахиру и жизнь и честь в клятве. Потому что большим он не сможет отблагодарить - нечем. Злато да каменья Барахир бы взял (может быть), но этого было бы слишком мало. И поэтому Финрод отдал ему то, что было наиболее ценно и в глазах эльфийского короля, и в глазах вождя людей.
Нарушить клятву - потерять честь. Потребовать исполнения клятвы ради какой-нибудь ерунды (скажем, завоевать чьи-нибудь земли) - оскорбить поклявшегося, предать доверие. И поэтому Берен приходит к Финроду за помощью тогда, когда нет другого выхода, когда никто не может ничем помочь и Финрод - последняя надежда. И просит Берен не ерунду какую-нибудь. Жить без Лютиен он не может. Она без него - тоже. Нарушить условие Тингола и просто сбежать с Лютиен Берен тоже не может. Слово дал, и к тому же это недостойно человека чести. А поскольку к текущему моменту у Берена и так не осталось ничего, кроме чести, он и не может так поступить.
Берен не потребовал от Финрода: "Бросай все и иди подыхать в подвале у Саурона, чтобы я мог добыть Сильмарилл и жениться на дочке Тингола". Он просто попросил помощи на основании клятвы, и Финрод понял - вот он и наступил, час испытания. Потому что путь, которым придется идти, может привести к гибели. Финрод учитывал такую возможность - не может быть, чтобы не учитывал. Давая клятву, он словно бросал кости, полагаясь на судьбу. За прошлое надо платить, за свои дела каждый должен отвечать сам.
Когда Финрод узнал, в чем просит его помощи Берен, он понял: это судьба. Кости брошены, и пути назад нет, и нельзя сделать другой бросок.
Но так ли плох бросок? Нет. Финроду выпало наибольшее число. Он выиграл - потому что хотел увидеть путь к спасению, к выходу из темной трясины, куда Нолдор загнала Клятва Феанора. А помимо этого он еще и получил возможность искупления - не только своих грехов, но и всего того, что висело на роде Финве. Отдать жизнь за то, чтобы смертный получил Сильмарилл и заплатил им за право быть с любимой... Это был способ разрушить цепи, которыми сковала их всех Клятва Феанора, заставившая идти тернистым и кровавым путем по краю бездны. И потому Финрод не колебался. Он получил знак Судьбы и увидел надежду. И за это стоило умереть, и было не жалко.

А ведь если бы Моргот не похитил Сильмариллы, все было бы иначе. Я не думаю, что нолдор и дальше бы себе спокойно жили в Валиноре. Ведь семя раздора уже проросло, когда Феанор создал Сильмариллы. Хотя Сильмариллы, совершенные в своей красоте, не являются сами по себе добром или злом, именно своей красотой они дают посыл к добру или злу. Чистый душой и сердцем не возжелает сделать их своими, подчинить себе красоту и владеть ею. Моргот потому и возжелал их, что он жаждал власти над всем прекрасным и совершенным, но не мог сам создать ничего прекрасного и совершенного. Сильмариллы притягивали его мысли, они были не просто желанным призом, они были символом благоденствия нолдор и могущества Валар, позволивших сотворить это чудо (во всяком случае, именно так мог думать Моргот). И потому их следовало присвоить, чтобы утереть нос несносному Манве и досадить гордым нолдор. Однако даже больше, чем Валар, Моргот хотел досадить Феанору - потому что тот так был похож на него своим пламенным сердцем и непокорным духом, но при этом обладал его превосходил в мастерстве и творении. Моргот ведь ничего не мог создать, только исказить уже существующее. Самое важное здесь - исказить. Феанор создавал, пусть и из подручных материалов, но он преображал их и творил новое и прекрасное. Сильмариллы - высшая степень его мастерства. Недаром он сказал, что больше никогда не создать ему ничего, подобного Сильмариллам. А значит, творчество потеряло смысл - зачем что-то делать, если не можешь превзойти собственное творение? Весь дух нолдор был в этом страстном стремлении вверх, к все новым и новым вершинам мастерства. А Феанор уже достиг высочайшей из них и увидел, что для него больше уже нет вершин. И для него это стало горем. Тщательно скрываемым, но все же горем. И вот из-за осознания этой опустошенности, бессмысленности творчества Феанор и начал ссориться с братьями, прятал Сильмариллы и трясся над ними - ведь как страшно потерять то, во что вложена твоя душа и что никогда больше не сможешь повторить, потому что такие творения возможны только раз в жизни. И горе тому, кто создаст свой Сильмарилл!
Судьба Феанора была решена в тот миг, когда он осознал неповторимость и непревзойденность своего творения.
И что было для него требование Валар отдать Сильмариллы для спасения Древ? Отдать свою душу, отдать свои наивысшие достижения, чтобы никогда больше их не увидеть и не суметь повторить! Все горе его выплеснулось в отказ отдать Сильмариллы Ему и так было несладко, а тут еще и такое. Ему было все равно - живы Древа или нет, можно ли их спасти. Думается, если бы он мог повторить Сильмариллы или превзойти это творение, он отдал бы их Валар, не задумываясь. А так - Камни были для него воплощением ушедшей пламенной юности, жадного поиска новых знаний и умений, символом его пути к вершинам, они вобрали в себя всю его радость и все его горе. Отдать их - значит больше не жить.
И поэтому для Феанора вечное заключение в Чертогах - не наказание. Что делать ему на земле живых?
Быть может, и хорошо, что Моргот похитил Сильмариллы - потому что иначе отрава раздора выплеснулась бы в Валинор. А так в погоню за Морготом ушли все те, кому Валинор был слишком тесен, слишком скучен, кому он не давал развернуться или кто уже не видел больше для себя вершин, на которые стоило бы восходить. А новые земли обещали все - и размах, и вершины, и отсутствие скуки уж наверняка.
Сыновья Феанора жаждали вернуть Сильмариллы потому, что слишком любили отца и желали выполнить клятву. И потому еще, что Сильмариллы были для них памятью об отце. И потому, что Камни принадлежали им по праву.
Хотя, наверное, из всех них только Куруфин до конца понимал, что Сильмариллы значили, чем были для Феанора...