Черноморское пиратство (1)
Nov. 24th, 2006 03:27 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
estell_greydawМореплавание с использованием плотов и лодок-однодеревок зародилось на берегах Черного моря еще в эпоху неолита. При раскопках на Кавказском побережье найдены инструменты для изготовления судов, относящихся к этому периоду. Так как на заре истории пиратство являлось нормой отношений между приморскими племенами, то одновременно, вероятно, появился и этот вид деятельности.
Глазным источником сведений о древнейшем пиратстве в Черном море является палеонтологический анализ мифов Древней Греции. Еще Н. Я. Марр, рассматривая цикл мифов, связанных с Понтом, считал вполне возможным, что знакомство греков с Черным морем произошло в середине II тыс. до н. э.
Вспомним миф об аргонавтах. За 79 лет до начала Троянской войны Язон, сын Эсона, царя Фессалии, отправляется в Черное море на корабле «Арго» с экипажем в 56 человек. Прибыв в Колхиду, они с помощью дочери местного царя Медеи похищают главное сокровище колхов — «Золотое руно». Миф объясняет, что эта шкура волшебного барана с золотой шерстью имела ценность как предмет религиозного культа, а не сама по себе. Но тут явно имеет место попытка облагородить действия аргонавтов, целью которых был простой грабеж. Под «Золотым руном», следовательно, следует понимать какие-то сокровища, похищенные у колхов мореплавателями. Налицо картина пиратского набега в классическом виде! В мифе особенно подчеркиваются трудности возвращения греков. Видимо, они очень серьезно «обчистили» туземцев, если за ними организовали погоню двумя флотилиями — в направлении Босфора и устья Дуная. Но аргонавтам, как известно, удалось благополучно добраться до Греции с награбленными сокровищами. Добыча по тем временам была, очевидно, огромной — недаром сквозь непостижимую толщу веков до нас дошли детали этого невероятно удачного похода.
Возвращение на родину после Троянской войны одного из предводителей греков царя острова Итаки Одиссея весьма запутано и не поддается полной реконструкции. Многие исследователи не без оснований находят в поэме описание Балаклавы в Крыму, сцену жертвоприношения Одиссея у входа в подземное царство мертвых Гомер помещает в стране киммерийцев, традиционно отождествляемой с Тавридой. Во всяком случае, где бы ни странствовал царь Итаки и плавал ли он вообще, но то, что «Одиссея» представляет собой описание еще одной пиратской экспедиции, сомнений не вызывает. О развитии пиратства в раннеархаическую, «гомеровскую» эпоху свидетельствует первый вопрос одного из героев поэмы - Нестора, обращенный к неизвестным, приплывшим с моря, когда он спрашивает напрямую, не являются ли гости пиратами, морскими добытчиками. В те времена, когда мореплавание все-таки было еще слаборазвито для того, чтобы на свой страх и риск выходить в море и там караулить торговый корабль, наиболее распространенным было береговое пиратство - корабли либо заманивали на скалы обманными огнями, либо просто грабили выброшенные бурей суда. Но прибрежное пиратство — случайный промысел. Фракиец, так сказать, сидел на берегу и ждал, когда шторм выбросит к нему в руки корабль, который и грабил. Это случалось, очевидно, не так уж часто. Значительно большую опасность для греков, начавших бурную колонизацию Причерноморья, представляли те из местных племен, которые сумели к этому времени развить у себя высокую технику судостроения и выработали тип судна, наиболее подходящий к нападению в открытом море и условиям сурового, почти лишенного бухт и гаваней берега. Репутацией наиболее отчаянных пиратов во времена древних греков, а потом и римлян пользовалось племя тавров, жившее в горных долинах Крыма.
В VIII—VI вв. до н. э. в Греции установился полисный строй, усилилась социальная борьба. Увеличившееся население не могло найти себе пропитания на известковых почвах родины, наиболее пригодных для разведения маслин и виноградарства. Отсюда — поиски источников существования и массовое выселение на свободные земли за пределами Греции. Первые поселения на берегах Черного моря были изначально не торговыми эмпориями, а разведанными до этого удобными якорными стоянками, базируюясь на которых, можно было проводить уже планомерную колонизацию новых территорий.
Наиболее древней базой греков в Черном море, вероятно, была Синопа, основанная в середине VIII в. до н. э. Но. около середины VII в. до н. э. она была разрушена киммерийцами — причерноморским племенем, о котором известно очень мало. Далее заселение берегов следует по часовой стрелке с запада на восток (включая Азовское море). Исключением в этом порядке как будто является Херсонес, общепринятым временем возникновения которого является 422—421 гг. Некоторые авторы предлагают на основании археологического материала пересмотреть эту дату в сторону «удревления», но во всяком случае его более позднее, по сравнению с другими греческими колониями, основание находит полное объяснение в близком соседстве грозных тавров, наиболее известное поселение которых у бухты Сюмболон-лимне (бухта Символов, Предзнаменований) находилась всего в 15 км от нового города.
Но почему же греки двигались на север вдоль западного берега, против течения, а не вдоль восточного? Этот путь был короче, да и течение не настолько сильно, чтобы быть непреодолимым для гребного судна (особенно при попутном ветре, когда ставили парус), но значительную роль, очевидно, здесь сыграла опасность пиратских нападений кавказских племен и крымских тавров. Ведь если обитатели западного побережья не рисковали выходить в море, перебиваясь береговым пиратством, то жители других берегов Черного моря отважно пускались на своих кораблях в его бурные просторы. В первый период знакомства греков с Черным морем они называли его Эксином — негостеприимным, не только из-за суровых погодных условий, а, главным образом, в связи с пиратством прибрежных племен. И только потом, когда в результате длительной борьбы масштаб пиратских операций был уменьшен (уничтожить их полностью, как мы увидим из дальнейшего, никогда не удавалось), море переименовали в Эвксин — гостеприимное.
Глазным источником сведений о древнейшем пиратстве в Черном море является палеонтологический анализ мифов Древней Греции. Еще Н. Я. Марр, рассматривая цикл мифов, связанных с Понтом, считал вполне возможным, что знакомство греков с Черным морем произошло в середине II тыс. до н. э.
Вспомним миф об аргонавтах. За 79 лет до начала Троянской войны Язон, сын Эсона, царя Фессалии, отправляется в Черное море на корабле «Арго» с экипажем в 56 человек. Прибыв в Колхиду, они с помощью дочери местного царя Медеи похищают главное сокровище колхов — «Золотое руно». Миф объясняет, что эта шкура волшебного барана с золотой шерстью имела ценность как предмет религиозного культа, а не сама по себе. Но тут явно имеет место попытка облагородить действия аргонавтов, целью которых был простой грабеж. Под «Золотым руном», следовательно, следует понимать какие-то сокровища, похищенные у колхов мореплавателями. Налицо картина пиратского набега в классическом виде! В мифе особенно подчеркиваются трудности возвращения греков. Видимо, они очень серьезно «обчистили» туземцев, если за ними организовали погоню двумя флотилиями — в направлении Босфора и устья Дуная. Но аргонавтам, как известно, удалось благополучно добраться до Греции с награбленными сокровищами. Добыча по тем временам была, очевидно, огромной — недаром сквозь непостижимую толщу веков до нас дошли детали этого невероятно удачного похода.
Возвращение на родину после Троянской войны одного из предводителей греков царя острова Итаки Одиссея весьма запутано и не поддается полной реконструкции. Многие исследователи не без оснований находят в поэме описание Балаклавы в Крыму, сцену жертвоприношения Одиссея у входа в подземное царство мертвых Гомер помещает в стране киммерийцев, традиционно отождествляемой с Тавридой. Во всяком случае, где бы ни странствовал царь Итаки и плавал ли он вообще, но то, что «Одиссея» представляет собой описание еще одной пиратской экспедиции, сомнений не вызывает. О развитии пиратства в раннеархаическую, «гомеровскую» эпоху свидетельствует первый вопрос одного из героев поэмы - Нестора, обращенный к неизвестным, приплывшим с моря, когда он спрашивает напрямую, не являются ли гости пиратами, морскими добытчиками. В те времена, когда мореплавание все-таки было еще слаборазвито для того, чтобы на свой страх и риск выходить в море и там караулить торговый корабль, наиболее распространенным было береговое пиратство - корабли либо заманивали на скалы обманными огнями, либо просто грабили выброшенные бурей суда. Но прибрежное пиратство — случайный промысел. Фракиец, так сказать, сидел на берегу и ждал, когда шторм выбросит к нему в руки корабль, который и грабил. Это случалось, очевидно, не так уж часто. Значительно большую опасность для греков, начавших бурную колонизацию Причерноморья, представляли те из местных племен, которые сумели к этому времени развить у себя высокую технику судостроения и выработали тип судна, наиболее подходящий к нападению в открытом море и условиям сурового, почти лишенного бухт и гаваней берега. Репутацией наиболее отчаянных пиратов во времена древних греков, а потом и римлян пользовалось племя тавров, жившее в горных долинах Крыма.
В VIII—VI вв. до н. э. в Греции установился полисный строй, усилилась социальная борьба. Увеличившееся население не могло найти себе пропитания на известковых почвах родины, наиболее пригодных для разведения маслин и виноградарства. Отсюда — поиски источников существования и массовое выселение на свободные земли за пределами Греции. Первые поселения на берегах Черного моря были изначально не торговыми эмпориями, а разведанными до этого удобными якорными стоянками, базируюясь на которых, можно было проводить уже планомерную колонизацию новых территорий.
Наиболее древней базой греков в Черном море, вероятно, была Синопа, основанная в середине VIII в. до н. э. Но. около середины VII в. до н. э. она была разрушена киммерийцами — причерноморским племенем, о котором известно очень мало. Далее заселение берегов следует по часовой стрелке с запада на восток (включая Азовское море). Исключением в этом порядке как будто является Херсонес, общепринятым временем возникновения которого является 422—421 гг. Некоторые авторы предлагают на основании археологического материала пересмотреть эту дату в сторону «удревления», но во всяком случае его более позднее, по сравнению с другими греческими колониями, основание находит полное объяснение в близком соседстве грозных тавров, наиболее известное поселение которых у бухты Сюмболон-лимне (бухта Символов, Предзнаменований) находилась всего в 15 км от нового города.
Но почему же греки двигались на север вдоль западного берега, против течения, а не вдоль восточного? Этот путь был короче, да и течение не настолько сильно, чтобы быть непреодолимым для гребного судна (особенно при попутном ветре, когда ставили парус), но значительную роль, очевидно, здесь сыграла опасность пиратских нападений кавказских племен и крымских тавров. Ведь если обитатели западного побережья не рисковали выходить в море, перебиваясь береговым пиратством, то жители других берегов Черного моря отважно пускались на своих кораблях в его бурные просторы. В первый период знакомства греков с Черным морем они называли его Эксином — негостеприимным, не только из-за суровых погодных условий, а, главным образом, в связи с пиратством прибрежных племен. И только потом, когда в результате длительной борьбы масштаб пиратских операций был уменьшен (уничтожить их полностью, как мы увидим из дальнейшего, никогда не удавалось), море переименовали в Эвксин — гостеприимное.
